О моратории на охоту, коррупции и чего не стоит опасаться сборщикам грецких орехов

Фото пресс-службы ГАООС ЛХ

На днях депутаты Жогорку Кенеша инициировали введение моратория на охоту на отдельные виды животных с целью сохранения и увеличения их поголовья. Поможет ли такая мера увеличить численность отдельных представителей фауны, какую политику ведет правительство для сохранения биоразнообразия и о деятельности Государственного агентства охраны окружающей среды и лесного хозяйства газете «Шелковый путь. Культурное развитие» рассказал глава ведомства Абдыкалык Рустамов.

- В 2014 году Ваше агентство пошло на кардинальные шаги по изменению политики регулирования охотничьей деятельности. Вы укрупнили территории охотхозяйств, централизовали выдачу разрешений и так далее. Каковы ее результаты сегодня?

- Когда мы начинали, многие охотпользователи, в том числе неправительственные организации, были против нововведения. Несмотря на давление, мы сумели подготовить законопроект об «Охоте и охотничьем хозяйстве», и он был принят. Мы разработали и положение о закреплении охотничьих угодий. Например, там, где обитают козероги, должно было быть не менее 40 тысяч гектаров для одного охотхозяйства, а там, где бараны Марко Поло, - не менее 70 тысяч гектаров.

Почему это было сделано? Когда распределением угодий занимались главы областей, распределялись участки площадью 3, 5, 7 тысяч гектаров. Не было научного обоснования, какая нужна площадь для увеличения популяции животных. И все это наталкивало на мысль о коррупционных рисках.

Надо отметить, что со стороны руководства областей было очень сильное сопротивление. Можно сказать, даже саботаж. На нас писали жалобы во все инстанции, были и судебные разбирательства, возбуждались даже уголовные дела. Против нас была организована сильная протестная группа. Но мы выстояли.

- Какова ситуация сегодня?

- Численность архаров и козерогов увеличилась. Территории под охотничьи угодья выдаются на 9 лет. Егери сами охраняют, потому что заинтересованы в увеличении численности. Чем больше животных, тем больше будет количество в процентном соотношении.

Но, хочу отметить, что политика государства направлена на уменьшение количества животных, на которых можно охотиться. К примеру, мы должны были выдавать разрешение на отстрел 150 голов баранов Марко Поло. Но даем максимум на 80 голов. Это 0,4 – 0,5 процента от их общей численности. До того, как я стал руководителем агентства, отстрелом занимался и департамент охоты. Приглашали иностранцев, которые охотились на территории в 6 миллионов 200 тысяч гектаров. Став директором, я своим приказом запретил охоту на этих 6 миллионах гектарах.

- Какова позиция Государственного агентства по отношению к инициативе депутатов о введении моратория на отстрел некоторых видов животных?

- Мораторий можно ввести, но пока нет научного обоснования для этого. Некоторые представители неправительственных организаций говорят, что уменьшилось количество парнокопытных, сокращается кормовая база для хищников. Но не подсчитано точное количество снежных барсов. Мы знаем примерно, только «от» и «до». В настоящее время реализуется проект в Западном Тянь-Шане, где нами ведется учет ирбисов. И к 2020 году, когда сохраним 23 ландшафта, можем сказать приблизительное количество этих хищников. По итогам можно сделать анализ, сколько для них нужно баранов Марко Поло, козерогов и так далее. И тогда можно поднимать вопрос: нужен мораторий или нет. А просто взять и ввести мораторий, то мы эту «школу» уже проходили.

- Это когда?

- Вводили мораторий на лов рыбы в озере Иссык-Куль. В акватории озера организовали садковые хозяйства, где выращивали радужную форель и другие инородные рыбы. Была организована научная экспедиция, которая работала два года. По ее итогам ученые дали заключение, что необходимо убрать садковые хозяйства с акватории Иссык-Куля. После был издан закон, который запретил в биосферных территориях разведение таких инородных видов рыб, как радужная форель. Помню, еще ко мне приходили люди, чтобы, так сказать, «договориться» и оставить садковые хозяйства. Грозились, что не пропустят закон, запрещающий разведение садковых хозяйств на озере. Но у них ничего не вышло. А мораторий тогда показал, что эндемиков не осталось. После этого наше агентство, департамент рыбного хозяйства Минсельхоза занимались разведением мальков чебака. Выпустили миллионы мальков. И сегодня на удочку можно его поймать.

Если упорядочить лов, то браконьерства не будет. Мы будем знать количество рыбаков, что нужно делать. Такая же картина была на озере Сон - Куль. Рыба обмельчала. Это результат тотального запрета. Чтобы ввести мораторий, нужно обеспечить его исполнение. То есть иметь на то финансовые, человеческие и технические ресурсы.

Если сейчас объявим мораторий, то охотхозяйства, у которых есть заключенные договоры на 9 лет, подадут в суд и выиграют. Потому что это было постановление правительства, всего же прошло три года, а, стало быть, за 6 лет им нужно будет компенсировать потери.

- Насколько известно, с прошлого года в Кыргызстане введены локальные запреты на охоту?

- Да, это когда запреты чередуются по областям. Например, в этом году в Чуйской области в определенных районах введен запрет. Мы запретили охоту на барана Марко Поло, козерогов, кабана, улара. Чередование будет идти до 2026 года включительно. Самыми последними будут Иссык-Кульская и Нарынская области, где с 2023 по 2026 годы запретят охотиться на этих животных. Сейчас идет мониторинг, по итогам которого увидим, насколько увеличилась численность животных.

- Куда идут средства, поступающие от иностранной охоты?

- 25 процентов от суммы остается в айыл окмоту, где и была охота, 40 процентов идет охотхозяйствам, остальное - в республиканский бюджет. В год общая сумма составляет порядка 60 миллионов сомов.

Сейчас готовим документы по увеличению суммы за отстрел. К примеру, за отстрел барана Марко Поло хотим довести до 700 тысяч сомов. Увеличили и штрафы. Сейчас за незаконную охоту на снежного барса предусмотрен по закону штраф 1,5 миллиона сомов. Мы применили экономические рычаги для уменьшения браконьерства.

Чтобы лучше довести до людей информацию о размерах штрафов, выпустили календари, сравнивающие суммы штрафов со стоимостью овец. Например, скольким баранам равен штраф за отстрел Марко Поло?

К тому же, во многих местах стоят фотоловушки. Надеяться на то, что вас не увидят, глупо. Скоро еще приобретем дроны, составим программу, график и будем работать по всей территории страны во время охотничьего сезона. Дроны хотим купить и для лесных хозяйств, чтобы дроны могли опрыскивать лесные массивы в Джалал-Абадской области. Там живут люди, и самолетом нельзя опрыскивать. Хочу отметить, что это биологические препараты, а не химия. Иначе наш орех не поступит на зарубежные рынки.

- Егерей хватает?

- Надо сказать, что у них низкая зарплата. Один раз поднимали, но этого мало все равно. Около семи тысяч сомов получают. Льгот как таковых нет. Стараемся улучшать их материально-техническую базу. В планах купить для них квадроциклы, снегоходы, рации. Был случай, когда люди на снегоходах ловили баранов Марко Поло, фотографировались с ними. Такое мы должны пресекать. Хотим обеспечить егерей травматическими пистолетами, электрошокерами, вплоть до бронежилетов. Чтобы при их виде браконьеры приходили в чувство. Я сам был инспектором, ловил браконьеров и знаю, как тяжело работать егерям.

- Несколько лет назад агентство начало проект по выращиванию так называемого «социального леса». И что подрос?

- Меня и в стенах Жогорку Кенеша об этом спрашивали, дескать, выдаются миллионы саженцев, что с ними происходит? Я обещал, что вопрос будет на жестком контроле. Саженцы мы даем айыл окмоту бесплатно. Но, сожалению, у органов местного самоуправления не было никаких карт посадки, полива, весной провели субботник, посадили и забыли.

Наш двухгодичный мониторинг показал такую картину по всей стране. Мы написали письма в полномочные представительства правительства, чтобы они тоже взяли вопрос на свой контроль, в Госэкотехинспекцию обратились. По закону органы МСУ обязаны проводить озеленение территорий.

Из Ошской области 22 айыл окмоту написали нам письма, что  весной 2019 года обязуются за свой счет посадить  новые саженцы вместо засохших.

Мы попросили глав областей, чтобы они нам дали карту посадок, какой видовой состав нужен, кто будет ответствен за полив и так далее. Теперь будем знать, где, сколько и что нужно. Готовим уже план работы, поручим каждому лесхозу необходимый объем саженцев подготовить, а после выдачи их МСУ сами тоже возьмем на контроль уход за саженцами.

- А выдаваться они будут по-прежнему бесплатно?

- Да, потому что большая часть айыл окмоту на дотации. Будем погашать за счет фонда охраны природы лесных хозяйств. Через три года, когда деревья приживутся, МСУ должны взять их на свой баланс.

- Какие меры предпринимаете по противодействию незаконной вырубке леса?

- Незаконная вырубка есть. Этого мы не отрицаем. Но она уменьшились в разы. Одним из своих приказов был  введен полный запрет на вырубку леса. Ведь ранее под разными предлогами выдавались наряды. Весной будет три года этому запрету, и нет никаких болезней деревьев, а именно под этим предлогом выдавались наряды на вырубку. Я сказал, если надо, давайте очищать, убирать ветки, но рубить не позволю. Такое будет возможно только после официального заключения института леса Академии наук. Мы доказали трехгодичным опытом, что лес не болеет и не нуждается в вырубке.

- Какие меры приняты в отношении тех, кто незаконно рубил деревья?

- Надо отметить, что незаконной вырубки в этом году было больше по сравнению с прошлым. Уволили директора одного из лесхозов, главного лесничего, материалы передали в органы внутренних дел. Они будут компенсировать урон.

Пользуясь случаем, хотел бы напомнить, что нам удалось доказать международным организациям, что такие проекты, как «малые гранты ГЭФ», на которые выделяется ежегодно не менее  $400 тысяч, не работают, что деньги тратятся не туда, куда нужно. Координатора проектов сняли с должности.

 В ситуации с  Каракольским зоопарком тоже очерняли нас. Но когда его проверили, оказалось, что зоопарк ежегодно получал 4,5 миллиона сомов от агентства, «Кумтора» 70 тысяч долларов, с НАБУ 17 тысяч евро и свой бюджет  3 миллиона сомов. А в зоопарке животных-мясоедов можно по пальцам посчитать. После проверки ГСБЭП директор вернула деньги, которые присвоила. Сейчас зоопарк от нас не получает деньги и обходится своими средствами.

Мы поменяли начальника управления экологических экспертиз, установили, в течение какого срока комиссия должна рассмотреть тот или иной проект. Кстати, до этого его рассматривал один эксперт и выдавал заключение, подписывал заместитель директора агентства. Сейчас мы стараемся решать все вопросы  комиссионно.

- Мы непроизвольно пришли к вопросу о коррупции. Как у вас ведется борьба с ней?

- У нас есть специалист по антикоррупции. Перестраиваем свою работу так, чтобы уменьшить коррупционные риски. У нас, например, есть планы по переводу лесных хозяйств на контрактную основу. Сейчас как происходит? Директор лесхоза составляет план работы и дает нам на утверждение. Мы же хотим составлять план сами и спускать его лесхозу. Если там не смогут его реализовать, то уволим директора, поскольку он  не справился с заданием.

- Какие еще планы по развитию лесных хозяйств?

- Хотим перевести их на самофинансирование. У них много источников. Нужно внести изменения в постановление правительства, чтобы собственные средства они могли использовать для премий и зарплаты, на развитие леса. Еще упорядочили арендные отношения. Раньше сумму аренды устанавливал директор лесхоза. В мае этого года вышло постановление правительства, согласно которому аренда будет считаться по формуле. И директор не может теперь назначать сумму арендной платы - 100 сомов или 1000 сомов за один гектар. По новым расчетам в среднем аренда должна составить 2-2,5 тысячи сомов. Деньги от нее будут поступать в бюджет, а лесхозам предлагаем развивать подсобные хозяйства. У них есть тракторы, плуги, почему не развивать? Товары от производства будут оставаться у них, и они могут использовать прибыль на развитие леса. Но подчеркну: не для зарплат и премий.

Например, если нормально ухаживать за пасекой, то с одной пчелосемьи можно получать до одной фляги меда. Вырученные деньги можно будет оперативно использовать, когда нужны будут дополнительные наемные рабочие руки. Касаясь посадки саженцев, мы просили, чтобы нам дали разрешение до 1 миллиона сомов использовать без тендера. Ведь если посадка будет проведена вовремя, то деревца хорошо приживутся.

- В последнее время в СМИ почти нет информации по незаконной вырубке ореховых капов. Вы смогли исправить ситуацию или причина в другом?

- Мы жестко следим за этим. Наказываем и лесников, и директоров. Был случай в Ортокском лесхозе, материалы передали правоохранительным органам. Что касается капа, то его фактически не осталось или очень мало. К тому же, нет спроса на него. Еще улучшили работу по учету ореховых лесов. Получаем космические снимки, что помогает вести точный учет. В конце ноября закончим отчет по форме «2лх» и тогда можем сказать, какая может быть урожайность, какую долю может составить лесное хозяйство в ВВП. По предварительным данным Нацстаткома, она составляет 1,28 процента.

Сейчас арендаторы не раскрывают свои доходы, видимо, из-за боязни введения налогов. Но этого не будет, я гарантирую. Однако у нас должна быть прозрачная картина. Со следующего года начнем разъяснительную работу по этому вопросу. Люди должны знать, сколько у нас орехов.

- Кыргызская Республика ратифицировала около 12 природоохранных конвенций. Среди них одна из самых значимых - по изменению климата. Что делается в этом направлении?

- Она у нас в приоритете. Все программы по развитию орехово-плодовых лесов, сохранению снежного барса и биоразнообразию связаны с изменением климата. Была создана межведомственная комиссия, которая подняла вопрос по загрязнению воздуха в Бишкеке. Проведенный анализ показал, что идет загрязнение парниковыми газами. Мониторинг ведет Кыргызгидромет. В прошлом году в селе Орто-Сай были установлены возобновляемые источники энергии. По Бишкеку выбросы парниковых газов уменьшились на 150 тонн, вредных веществ - на 250 тонн. Это уже результат, хотя наша страна еще не ратифицировала Парижское соглашение. Парижское соглашение сейчас проходит процедуру согласования в министерствах. Если его примем, то возьмемся за разработку программы по низко углеродному развитию в Кыргызстане.

- Вы вносили рекомендации по вопросу загрязнения воздуха автомобилями?

- Мы предложили до нулевой ставки снизить таможенные и налоговые пошлины на электромобили гибриды. Это уменьшит выбросы в Бишкеке и Оше. В Кыргызстане снизили пошлины на новые автомобили.

Теперь мы должны стимулировать утилизацию автомобилей. Мы над этим работаем. Немаловажный вопрос - утилизация люминесцентных ламп, пластиковых пакетов. Мы направили письмо в Минэкономики, чтобы разработали положение по утилизационному сбору, переработке.

То есть хотим сделать так, чтобы утилизационные сборы платились при въезде в Кыргызстан. Эти деньги будут поступать в бюджет, а оттуда будут выделяться средства на утилизацию. Например, лампы, содержащие ртуть, очень вредны. Таких ламп миллионы. В этом году купим оборудование, и в Кадамджае заработает предприятие по утилизации ртуть содержащих ламп.

- В отчете Вашего агентства по итогам 9 месяцев 2018 год есть пункт, где написано, что 1 тысяча 503 решения выданы на ввоз озоноразрушающих веществ. Можно комментарий по этому поводу?

- Мы уже запретили ввоз некоторых видов хладагентов. К 2020 году идем на уменьшение хладагента «22». К 2020 году запретим его ввоз полностью. Сейчас в КР ввозятся холодильники, кондиционеры, которые заправлены хладагентами, не влияющими на озоновый слой. Например, в этом году не выдали разрешение одной из нефтяных компаний, которая хотела использовать запрещенный хладагент. Было возбуждено уголовное дело, почему его пропустили в КР.

- Вы планируете привести в КР джейранов для их дальнейшего распространения на территории Иссык-Кульской области?

- Работаем над этим. Раньше в Кыргызстане они обитали. Мы хотим восстановить их популяцию. Уже провели интродукцию маралов из Нарына в Аксыйский район Джалал-Абадской области. Раньше там маралы обитали. Они есть и в Кемине. В следующем году сделаем интродукцию в Иссык-Кульской области.

- Вы сотрудничаете с коллегами из Китая?

- Да, конечно. В основном, в сфере лесоразведения. В этом у них огромный опыт. Отправляли наших сотрудников на обучение, а их к нам приезжали для обмена опытом.

- Из-за рубежа приезжают брать опыт?

- Да. К примеру, из Таджикистана приезжали по вопросам охотничьей деятельности, из России приезжали посмотреть, как мы занимаемся воспроизводством лесов.

- Какая работа проводится по хвостохранилищам?

- В 2016 году мной был подписан мастер-план в Австрии, согласно которому  нашей стране предусматривается выделение 100 миллионов евро. Сейчас работаем с теми инвесторами, которые будут вкладывать деньги. В этом направлении работает МАГАТЭ.

В этом году подписали страновую программу до 2023 года, которая предусматривает рассмотрение вопросов, связанных с урановыми хвостохранилищами. У нашей страны была задолженность перед МАГАТЭ, но ее удалось погасить, и нас вывели из негативного списка.