Алмазбек АТАМБАЕВ: страна должна идти по пути парламентской демократии

В минувшую субботу состоялся съезд СДПК, на котором ее лидером был избран экс–президент Кыргызстана Алмазбек Атамбаев. И, как он сам дал понять, его возвращение в политику не случайно. Во главе ведущей партии в стране должен быть сильный лидер, который, по словам экс–президента, может прямо сказать нынешнему главе государства правду в глаза, чтобы страна не скатилась вновь к клановому правлению, чтобы никто из окружения нынешнего президента не смог изменить ее демократический курс.

— Ох, — вздохнул Атамбаев, с улыбкой окидывая взглядом журналистов, собравшихся на первую пресс–конференцию после избрания его лидером партии. — Давно не встречались. Сегодня такой у меня день. Тяжело, но придется снова, наверное, заниматься политикой. И я буду рад ответить на все ваши вопросы.

— Как у Вас складываются отношения с Сооронбаем Жээнбековым?  Очень много разговоров по этому поводу.

— Сооронбай Шарипович — мой старый друг, с которым дружим 23 года. Я старше его на два года. И, как старшему брату, мне приходится говорить ему то, что редко кто ему может сказать, — не совсем приятные слова. Я рад, что Сооронбай Шарипович понимает меня. Ему досталась трудная доля. После вступления в силу поправок в Конституцию в прошлом году в этом у нас фактически начался переход от президентской формы правления к парламентской. Это, конечно, большое испытание для любого президента. Это историческая миссия Жээнбекова: в эти ближайшие три года осуществить сложный переход к парламентской республике. Поэтому наша задача — помогать ему, не восхваляя каждый его шаг и действия, а кому–то надо говорить не очень приятные слова. Последний раз мы, кстати, разговаривали более четырех с половиной часов.

Вы знаете, что мои последние 10–20 лет ушли на то, чтобы в нашей стране не было кланового правления, чтобы у нас была демократия. Для меня — это дело всей моей жизни, я не хотел бы, чтобы мои усилия были растрачены напрасно.

И в этой ситуации СДПК должна взять на себя долю ответственности, чтобы страна и дальше развивалась путем парламентской демократии, и в этом помогать и президенту, и премьеру, и парламенту. Задача такова.

— Какая главная цель у СДПК до 2023 года? Нет ли в планах, чтобы ее председатель стал премьер–министром? Можно ли говорить, что СДПК, по своей природе созидающая партия, может стать революционной?

— Не дай бог в нашей стране каких–то революций. Я думаю, достаточно того, что было. Цель, конечно, не та, чтобы Атамбаев стал премьер–министром. Мне это не надо. Я считаю, что сегодня работает хороший премьер — энергичный, молодой. Может, иногда делает ошибки, но это человек, который реально что–то делает.

Задача моего возвращения в партию в том, что я хочу подготовить ее к выборам в парламент 2020 года. Вообще считаю, кроме СДПК, в нашей стране должно быть еще несколько партий на долгосрочной основе, имеющих свою идеологию.

Если задачей Атамбаева была бы власть, то открыто скажу: без головных болей остался бы. Меня уговаривали президенты других стран, мне приносили обращения с многочисленными подписями, чтобы в референдум был включен пункт о поправке в Конституцию о том, что президент может избираться на два срока. И на референдуме этот пункт прошел бы. И сейчас сидел бы тот же президент. Но я думаю, что нам этого не надо — ни стране, ни Атамбаеву. Мы должны привыкать к сменяемости власти, становиться по–настоящему демократической страной.

— Сохранятся ли те ориентиры в стране, которые Вы начали?

— В ноябре 2015 года после длительного обсуждения была принята стратегия развития страны “Таза коом” по построению абсолютно прозрачного общества, в котором прозрачны все действия чиновников. Но буквально на прошлой неделе, во вторник, аппарат президента хотел протащить вместо той стратегии, которая уже утверждена в первом чтении, совершенно другую, из которой убраны такие стратегические вещи, как постепенный переход к парламентской республике.

“Как так случилось?” — спросил я Сооронбая Шариповича, он ответил, что передоверился аппарату. Такие вещи меня принципиально задевают. Наша страна многое перенесла, чтобы вновь возвращаться к авторитарному правлению. В этом векторе я буду занимать принципиальную позицию, другого вектора для себя я не вижу. Для меня важно, чтобы страна шла демократической дорогой. Мы ее нашли, и нам не надо с нее сворачивать.

Конечно, у нас был разговор и о заседании Совбеза, на котором нынешнему президенту, по его словам, подсунули не ту речь. Говорили, что Атамбаев в последние три года не занимался борьбой с коррупцией, но сегодняшние самые громкие коррупционные разоблачения начаты именно в мою бытность. Громкое коррупционное дело на 800 миллионов сомов было начато еще в апреле прошлого года. В то время просто сумма была 400 миллионов. А в августе пришли уже четкие подтверждения.

Больше того, вслед за этой схемой выплыло на свет то, что (это видно по итогам сборов таможенных пошлин) из–за серых схем и коррупции не дошло до бюджета около 10 миллиардов сомов. Поэтому еще в прошлом году я настоятельно попросил премьера Исакова, чтобы он уволил одного из серых кардиналов этой схемы — Раима–миллиона. Но сегодня я вижу, что Сапар Исаков попал под злостный огонь сторонников этого товарища в парламенте, и не только там, поскольку слишком большие деньги крутятся.

Я сказал Сооронбаю Шариповичу во время нашей последней встречи, что была пущена дымовая завеса на заседании Совбеза, что надо внимательно смотреть документы, которые даются президенту.

То есть хочу сказать, что главные ориентиры для меня: это, во–первых, парламентская демократия, сильное общество и, конечно, борьба с коррупцией. И если ты ведешь борьбу с коррупцией, то у тебя в друзьях не должно быть никаких Раимов–миллионов.

— Как Вы оцениваете работу премьера Исакова? И прокомментируйте слух, что Вы якобы претендуете на пост премьера?

— Я с удовольствием ушел с поста президента. Если работать по–настоящему, то это очень тяжелая ноша. Считаю, что Сапар Джумакадырович справляется со своей работой. Я долго молчал и даже Сапара Джумакадыровича просил, мол, потерпи. Сооронбай Шарипович тебе как старший брат. Но, видимо, пришло время сказать правду и по аварии на ТЭЦ.

Исаков занял кресло премьера 28 августа прошлого года, когда подготовка к отопительному сезону уже была завершена. Тендеры по модернизации ТЭЦ в 2016–м, 2017 годах тоже проводило правительство Жээнбекова. И в 2016 году на ремонт ТЭЦ было потрачено 280 миллионов сомов, а в 2017–м на подготовку к отопительному сезону ушло 230 миллионов. Все тендеры, подготовка велись командой Жээнбекова. И когда перекладывают с больной головы на здоровую, поднимают шумиху, то где логика. Уже и обо мне говорят. Я готов за все ответить. С моей родины я не собираюсь убегать и отвечу за все. Я давал команду не только на реконструкцию ТЭЦ, но и Токтогулки, и всех энерговырабатывающих станций. И если кто–то воровал, то привлекайте к ответственности, сажайте. Я вижу и знаю, кто стоит за всей этой шумихой.

Исаков — честный человек, но часто пока ошибается. Яркий пример — с проектом “Умный город”. Но знаю, что в апреле он начнет реализовываться. Этот проект у всех на устах уже лет десять. Но начал–то его претворять в жизнь именно Исаков. Кстати, я тоже где–то ошибался. Считаю, что руководителям страны надо брать на себя ответственность, как сейчас мой ученик Сапар Исаков. Надо дать ему время.

— Как Вы сейчас оцениваете борьбу с коррупцией?

— Когда пишут, что в течение трех лет не было никаких предложений по борьбе с коррупцией, хочу сказать, что даже в Конституцию были внесены изменения, например по полномочиям прокуратуры, из которой убрано следствие. Прокуратура сама расследовала, предъявляла обвинения, приводила обвиняемого в суд и настаивала в суде, чтобы его посадили.

Уголовная статистика, которую вело МВД все годы до моего указа, передана из МВД в прокуратуру. Единственный министр за 25 лет, который на это пошел, — это нынешний министр ВД Улан Исраилов, который сказал, что его за это сожрут, и которого действительно сейчас за это поливают. Показатели МВД, конечно, сейчас упадут, потому что до этого оно само фиксировало преступления. И это серьезные шаги в борьбе с коррупцией.

На Совбезе также был разговор, что судебная реформа затянулась. За годы моей работы финансирование судебной системы увеличилось в пять раз, ни в одной стране такого не было за столь короткий срок. Завершающим же этапом планировалось вступление в силу семи новых кодексов с 1 января 2018 года. Но по просьбе правительства судебная реформа замедлила свою реализацию на целый год. Надо же открыто об этом говорить, не сваливать на других. Надо помнить о своих подвигах, не сваливать все на меня. Если я в чем–то виноват, то расстреляйте меня. Но в заблуждение вводить людей нельзя никому.

Я сказал президенту: “Сооронбай Шарипович, кого ты набрал в Совбез?”. В свое время я пригласил Темира Джумакадырова, который ни дня не работал ни в милиции, ни в армии, он собрал отличную команду головастых людей, экспертов, которые все оттуда сейчас ушли. А нынешние члены Совбеза приходят сейчас в прокуратуру и в налоговую проверять: в форме пришел сотрудник на работу или нет. Это показуха. Мы это проходили при Акаеве, при Бакиеве.

Совет безопасности, сказал я нынешнему президенту, должен быть мозговым центром, который принимает стратегически важные решения для страны.

Об этих вещах я своему другу Жээнбекову и говорил. И буду об этом говорить открыто, потому что люди, которые сейчас сидят в аппарате президента, подсовывают ему стратегию вместо принятой, придуманные факты, обманывают его. Они должны же почувствовать ответственность. Я четыре месяца молчал, но, наверное, надо об этих вещах говорить.

Я думаю, нам надо помогать Жээнбекову. Я верю в него и думаю, мой друг достойно должен отработать, если, конечно, мы оградим его от подхалимов и угодников. Не должно быть рядом с ним коррупционеров. Я не собираюсь направлять его, он — президент, глава страны. Но мой удел сказать ему, мол, Сооронбай Шарипович, этот шаг может привести к беде. Просто опыта у меня больше, а опыт — такая штука, о которой ни в одном учебнике не прочитаешь.

— Вы сказали, что Вам придется заняться политикой. Не означает ли это, что Вы планируете занять пост спикера со временем или лидера фракции? Возможны ли у нас досрочные парламентские выборы?

— Любые досрочные выборы в стране нежелательны, хотя в Кыргызстане все возможно. Но нам сейчас нужна только стабильность. Я возвращаюсь в политику не для того, чтобы занять какой–то пост. Я посмотрел эти случаи, о которых Вам рассказал, с подменой стратегии и другими вещами, и не хотел бы, чтобы вернулись какие-то темные времена, семейно-клановое правление. И моя задача — говорить об этом, работать над этим. И, конечно, большая задача, чтобы в следующий парламент пришли солидные парни, чтобы не одна партия СДПК была, чтобы партии, которые приходят во власть, не меняли списки. До прихода в парламент — одни, после — другие. Есть еще многие вопросы, которые надо довести до конца.

Политика — это дело всей моей жизни, чтобы в стране были парламентская демократия, сильное гражданское общество. И я не должен, кажется, быть в стороне от этого.

— Как поживает Ваш внук, которому исполнился год?

— Таир — это позитивный момент в нашей жизни. Он уже бегает. Нас это радует. Правда, вижу его редко, так получается. Внук положительно влияет и на творчество дочери Алии. После рождения ребенка у нее появились картины в цвете, красивые, она готовится к выставке в Пекине. Таирка помогает маме, и Костя, наш зять, тоже. Я рад, что в их семье все хорошо.

— Между СДПК и “Единой Россией” был заключен договор о сотрудничестве. Какие совместные программы он предусматривает?

— После поездки в Китай поеду в Россию, где и буду встречаться с лидерами “Единой России”. Пока не могу что–то конкретно сказать по вашему вопросу.

— Ходят слухи, что в партии есть серьезный раскол, что может в будущем привести к образованию какой–то еще одной партии.

— В партии раскола нет. Но всегда в любой организации, где больше 50 человек, уже начинаются всякие движения. Это закономерный процесс. Что касается сильных оппозиционных партий, я здесь открыто скажу: первое место получил наш кандидат, около 55 процентов, второй претендент — Бабанов — получил тоже много голосов, кажется, 34. Он ушел из политики, но партия–то осталась, и у нее мощный потенциал. В стране должно быть две–три партии. 

— СДПК, говорят, просила деньги у одной китайской компании.

— Я не думаю, что такую помощь может кто–то оказать партии. По–моему, это и законом запрещено. Я много раз встречался с руководителями многих структур КНР, в том числе с Си Цзиньпином, но помощь я просил у него только для нашего Кыргызстана. И не только кредитную. Когда говорят про кредиты, забывают про гранты. Третий год в Бишкеке ремонтируются дороги за счет китайского гранта. Оказывается и много другой помощи. Я могу озвучить вам только одну цифру: за годы моего премьерства и президентства в страну поступило после таких переговоров около четырех миллиардов сомов в виде денежной и технической помощи — самолеты, обмундирование и так далее.